Чем батя сражался в Афганскую войну: бесценный опыт «спецоперации» времён СССР

Двадцатый век был изрядно богат на военные конфликты. Жертв и разрушений двух мировых войн с лихвой хватило бы на два-три десятка среднестатистических конфликтов предыдущих эпох. Но две войны в этом веке стоят особняком — чрезвычайно похожие, несмотря на совершенно разные регионы и народы, через которые они прошли. А именно — война во Вьетнаме и Афганистане.

Эти две войны предопределили тот портрет армий, который мы видим и сегодня. Тогда две мощнейшие военные машины в мире забуксовали в регионах, военный потенциал которых, казалось бы, должен был быть сдутым, словно гипсокартонные домики на юге США под натиском очередного торнадо.

Именно тогда появился термин «локальная война», поражения в которых вели к итогам, менявшим расклад сил во всём мире. Война во Вьетнаме изменила Америку, а война в Афганистане стала последним гвоздем в гроб СССР.

По итогам этих войн развитие вооруженных сил от увеличения численности перешло к возрастающей профессионализации. Бронезащита и огневая мощь уступили мобильности. Армиям, готовившимся воевать лавинами людей и техники в Европе, пришлось проводить точечные операции в джунглях, горах или песках. Резко возросло значение периферийных аспектов ведения войны — разведки, связи, маскировки, наблюдения, конвоирования.

Сегодня статье мы расскажем о том, как война в Афганистане 1979-1989 годов повлияла на оснащение отечественных Вооружённых Сил, характерное и по сей день.

«Огненная метла» ЗСУ-23-4 Шилка

Изначально средствами ПВО оснащали аэродромы и ряд наиболее важных объектов в Афганистане. Реальной воздушной угрозы, конечно, не было, скорее исполнение положенного регламента — военный должен быть готов ко всему.

Советские войска зашли в страну, чтобы обеспечить союзному афганскому режиму надёжный тыл, инфраструктуру, организовать охрану и помочь контролировать провинции. Но патологическая неспособность союзников решать какие-либо боевые задачи, заставила советских людей глубже и глубже втягиваться в конфликт.

Первая проблема, с которой столкнулись: невозможно использовать огневую мощь штатных средств поддержки пехоты — БТР и БМП. Заточенные под ведение войны на открытом поле, они должны были вести огонь преимущественно прямой наводкой, а угол возвышения ствола предполагался лишь для стрельбы по настильным траекториям, чтобы уничтожать цели на максимальных дистанциях для баллистических боеприпасов автопушек и пулемётов этих машин.

Ещё больнее ландшафт ударил по танкам. В скоротечных налётах противника, который стремился отступить и раствориться после первого нанесённого противнику серьёзного урона, основа ударных сил сухопутных войск оказалась непригодной.

Прежде чем танк с марша вступит в бой, необходимо расстопорить башню и пушку (стопора на марше блокируют нежелательные вращения, раскачивание подвижных элементов) зарядить орудие (в Афганистане в основном применялись танки Т-62 с ручным заряжанием), и только после этого командир начинал искать цель.

После выстрела следовала экстракция гильзы, перезарядка, и при этом речь чаще всего идёт о ближних дистанциях боя. Танки в Афганистане буквально цитировали поговорку «из пушки по воробьям».

Но на создание новой линейки присопобленного под Афганистан вооружения ушли бы годы, а военным нужно эффективное огневое средство прямо сейчас. Шилки стали изящным выходом из ситауции — средство зенитное, углы возвышения орудий до 90 градусов, круговой сектор обстрела — 360 градусов. Это счетверённое орудие с высоким темпом стрельбы — для скоростных и маневренных целей, когда необходимо заливать осколочными снарядами огромные площади, преследуя цель с большими погрешностями в упреждении и необходимостью быстро маневрировать огнём.

В отличие от танка, Шилке не нужно искать цели — она готова через считанные секунды обрушить шквал огня в сектор только предполагаемого нахождения противника. И плевать, насколько хорошо он замаскирован или укрыт — сотни выпущенных ОФЗ генерировали тысячи мелких осколков.

С зенитных самоходных установок сдирали всю сбрую, делающую её зенитной — РЛС и сопутствующее радиооборудование — ради увеличенного боезапаса. Убрали даже газотурбинный генератор и управляли боевым отделением маховиками. Шилки во многом заменили собой танки, без них невозможно стало представить ни одну операцию. Ими также оснащали заставы, выкапывая капонир и маскируя, как надёжное средство и в обороне.

С тех пор вся бронетехника поддержки пехоты создаётся с возможностью ведения огня под максимально допустимым конструкцией углом возвышения. Кроме того, важным фактором стали скорость и темп стрельбы — именно война в Афганистане предрешила дальнейший отказ от установки неавтоматического пушечного вооружения (например, как БМП-1), а также поставила задачу увеличения мощности БТР. То есть благодаря Афганистану мы получили развитие этих машин в сторону БТР-90 (проект впоследствии закрыт) и БТР-82, огневые возможности которых немногим стали уступать БМП.

Зушка — длинная рука зенитчиков

Шилка — самоходная зенитная установка с гусеничной ходовой и дизельным движком, который быстро перегревался на жаре. Для сопровождения колонн слишком громоздко, особенно если речь идёт о серпантинах. Поначалу, в случае атак душманов, у советских солдат не было ничего, кроме калашниковых, чтобы дать отпор. Тут смекалочка пошла ещё дальше, и в афганском контингенте появилось новое оружие — гантрак (от английского guntruck — оружейный грузовик).

ЗУ-23-2 в своё время разработали как буксируемое зенитное орудие, достаточно лёгкое для того чтобы цеплять к ранним БТР и даже джипам типа Газ-69. В первую очередь, в интересах зарождающихся ВДВ.

От безысходности военные придумали импровизированную самоходку — «зушку» со снятыми колёсами привязывали толстой проволокой к кузову грузовика, обычно это был Урал, реже КамАЗ. Для неожиданности орудия часто маскировали под брезент и подобный грузовик выглядел вполне безобидно — колонна казалась почти не защищённой.

Сами гантраки появились во Вьетнаме по схожим причинам. В кузов устанавливали спарки Браунингов или M60 на круговой обстрел, заваливали кузов под завязку патронными лентами. В случае атаки вьетконговцы получали огненный ливень, что охлаждало их пыл и часто заставляло ретироваться без существенного успеха.

Советские гантраки пошли дальше, потому что у них уже были готовые спаренные автоматические пушки. Эффект такой же, как и от Шилок — даже находясь почти над головой у русских, моджахеды не были застрахованы от преждевременной командировки к гуриям, а у советских бойцов было огневое превосходство даже в самой невыгодной тактической ситуации.

Сама концепция гантрака не стала исключительно локальной импровизацией по принципу «голь на выдумки хитра». Сегодня ЗУ-23-2 ставят в кузова в штатном порядке, а у зенитных артиллерийских батарей есть в распоряжении грузовики, по числу наличествующих орудий. Подобный способ популярен даже в странах НАТО — по лицензии ЗУ-23-2 производят и модернизируют в Польше, Греции, Болгарии, а также Финляндии.

ВСС — оружие спецназа

Партизаны, хоть и нерегулярная армия, а воевать без инфраструктуры не могут. «Заграничные друзья» сплавляют десятки тысяч единиц оружия, десятки миллионов патрон и прочих боеприпасов — то, без чего воевать невозможно. Ну и, конечно, в ходе холодной войны — как не помочь «ребелс» в боях с красными оккупантами? Поэтому им периодически подкидывали портативные зенитные и противотанковые средства, радиоуправляемые мины, средства связи...

США наладили с помощью оружейных баронов десятки каналов для накачки моджахедов наиболее «кусачим» оружием против Советской армии.

Хотя, честно говоря, СССР совсем недавно делал то же самое против США во Вьетнаме, да и в масштабах куда больших. А чуть позже командованию Советской армии пришлось и перенимать опыт «зелёных беретов», увеличивая количество спецназа, который искал и уничтожал оружейные схроны и устраивал засады на душманские караваны. Кроме того, оставались и задачи менее привычные для войны— ликвидация полевых командиров и иностранных агентов, спасение пленных и заложников.

Единственное, чем мог располагать спецназ в 1970-е — это немного «допиленные» версии Калашникова, который, будучи оружием массовым и очень простым, для тонкой работы был малопригоден — чрезвычайно шумный, быстро демаскирующий. Навес делал штатное оружие ещё более громоздким и тяжёлым, ухудшая баллистику и эргономику. Начавшаяся война дала понять, что данную проблему нужно решать быстро и эффективно, да и отсутствие специального вооружения уже просто было неприличным для уровня СССР как государства.

В 1985 году в подразделения спецназа на обкатку пришли ВСС Винторез. Ствол винтовки представлял, по существу, единую деталь с газоотводом, патроны были нестандартными — дозвуковые 9х39. Вкупе со специальным прицелом, Винторез превращал бойца ГРУ в ночной кошмар — действия групп и отрядов стали молниеносными и непредсказуемыми.

В Афганистан винтовки попали только в последний год войны, но благодаря тем проблемам, с которыми столкнулись спецназовцы, этот класс стрелкового оружия был создан, так как проект перешёл от статуса единичных экспериментов в статус проекта под пристальным контролем Минобороны.

Ми-8, русский «Блэк Хок»

Одной из отличительных черт локальных войн стали вертолёты, массовое развитие которых началось после Второй мировой. Самолётам в то время было трудно действовать по небольшим и хорошо замаскированным целям — куда лучше подходил медленный, но более маневренный вертолёт, к тому же способный летать в считанных метрах от земли.

В довесок, вертолёты позволили вывести на новый уровень тактические десанты — теперь уже можно было в труднодоступной местности производить эвакуацию раненых или окруженных групп солдат, в прежние эпохи обречённых погибнуть.

Довольно много было написано о Ми-24, но мы в статье осветим незаслуженно впавший в тень более задиристого собрата Ми-8. Его боевой дебют состоялся задолго до Афганистана, но именно там раскрылся весь потенциал, предопределивший развитие вертолёта на десятилетия вперёд. За десятилетия начинка изделия «80» усложнялась и наращивалась.

Ми-8 получили и опробовали в боевых условиях лазерное и тепловизионное оборудование. На машины устанавливались тяжёлые пулемёты, а позднее и ракетное вооружение — ракетные блоки Б-8В20 или четыре противотанковых ракеты 9М17П "Скорпион-П" в модификации Ми-8ТВ (тяжеловооружённый).

Доработками занимались и сами экипажи — на аэродромах усиливали защиту баков горючего, кабины и десантного отделения. Снижали пожароопасность заменой материалов внутри, дорабатывали двигатели для работы в жарком климате и пыльных условиях.

Кроме того в небоевые модификации прилаживали ПКМ, а позже придумали конструкцию с возможностью монтировать АГС-17. Теперь десант и эвакуацию можно было поддержать огнём. На вертолёт крепили и авиабомбы для точечных ударов по позициям моджахедов.

Бомбардировщик, штурмовик, разведчик, транспортник, спасатель, корректировщик огня — и это неполный список боевых специальностей Ми-8.

«Восьмёрки» компенсировали дефицит Ми-24, усиливая ударные группы, а в ряде операций даже заменяли их. Машина могла взаимодействовать с пехотой, действуя близко к подразделениям, хорошо видя дымовые сигналы и имея надёжную с ними радиосвязь. И если Ми-24 стали называть воздушным танком, Ми-8 имеет полное право на статус воздушной БМП.

На сегодня развитие машины продолжается. По вооружению Ми-8/17 сегодня эквивалентны Ми-24 и немногим уступают в защите. Существуют модификации практически для любых локаций планеты, в том числе арктический Ми-8АМТШ-ВА «Терминатор». Авионика и прочая начинка состоит из самых современных образцов, которые наш ВПК может себе позволить.

РПО Шмель — «шайтан-труба» советской пехоты

В гористой местности или джунглях, какую технику ни создавай, а надёжней пары ног пока ничего придумать невозможно. Именно пехота (имеются ввиду мотострелки, десантники, морпехи, и все виды спецназа) — последний и решающий довод любой операции.

Слабым местом пехоты остаются слабая огневая мощь — унести тяжёлое вооружение и мало-мальски приличный боезапас к нему очень сложно. Чем дальше пехота уходит в труднодоступную местность, тем хуже её можно обеспечить артиллерийской поддержкой.

РПО Шмель — крайне необычное оружие пехоты. Струйные огнемёты прошлого поколения застали и Афганскую войну, но ограничения по дистанции, высокая заметность и уязвимость огнемётчика показали, что эффективность такого оружия очень сомнительная. Такие огнемёты были эффективны в условиях городских боёв при штурме бетонных укреплений.

Выходом стал новый тип боеприпаса — термобарический. Он представляет собой гранату, а стрелять из него можно было таким же образом, как из гранатомёта. По фугасному действию такая граната эквивалентна тяжёлому артиллерийскому снаряду, а кроме того создаёт высокотемпературный импульс с перепадом давления.

И всё это повышает летальность для живой силы — если укрытие спасает от фугасного действия, то спастись от смертельных ожогов или баротравмы в радиусе действия такой гранаты невозможно.

Таким образом пехота получила собственную, «заплечную» артиллерию, позволяя производить как штурмовые операции, так и диверсионные (подрывы и пожары складов и схронов оружия). При этом значительно снижать зависимость от артиллерии или авиации, то есть исход операции меньше зависит от крутости дебрей или погодных условий.