Украинский контрнаступ захлебнулся? И что теперь будет

Украинское контрнаступление, о котором говорят уже не менее полугода, началось… или не началось, такое контрнаступление Шредингера. Сначала его отрицало командование РФ, списывая на вялые активности ВСУ и бои местного значения.

Теперь, учитывая слова советника ОП президента Украины Михаила Подоляка, вроде как ещё не начинали, а то, что происходит — «режим тестирования». И теперь уже российский генштаб и госСМИ, вдохновлённые фотографиями уничтоженной украинской техники, наоборот, уже спокойно говорят о провалившемся контрнаступлении.

И вся эта болтология — это уже информационная война, по которой когда-нибудь будут писать отдельные книги и научные работы. А мы пока без пропаганды и выпендрёжа посмотрим, что на самом деле происходит на участках линии соприкосновения, какие у обеих сторон цели и действия, какая техника засветилась в последних столковениях и сколько её потеряно.

Краткий обзор ситуации

Формальной датой начала наступления следует считать 4-5 июня, основные бои прошли в Запорожской и Донецкой областях. Запорожье — район Орехова, Токмака и Великой Новоселки, а в Донецкой области уже всем известные Марьинка и Бахмут.

Если на Запорожском направлении ВСУ смогли продвинуться и зашли в ряд населённых пунктов, то продвижения левее пока покрыты туманом войны. И, надо полагать, если и есть, то предельно скромные.

К концу недели наступательных действий (пока это можно охарактеризовать именно так) основной центр событий развернулся в районе так называемого «Времевского выступа» южнее Великой Новоселки. Это российские позиции, которые глубоко вклинивались в украинскую оборону. Выступ украинцам понадобилась срезать, потому что он слишком удобен для наступления российских войск.

Больше всего успехов у ВСУ на правом фланге, где они смогли занять окрестности Старомлиновки — важного узла российской обороны, от которого зависит устойчивость на всём участке.

И вот, накануне выхода статьи, пришли новости, что силы дальневосточной 127-й дивизии ВС РФ совершили контратаку. Информация о её успешности приходит противоречивая, но ясно, что активного и стремительного продвижения у ВСУ на Времевском выступе уже не случится.

Ну и, на текущий момент, более достоверных данных о ситуации нет. Обе стороны внахлёст лепят взаимоисключающую информацию в рамках информационной войны, поэтому в ближайшее время едва ли мы получим что-то конкретнее.

Действия сторон

В целом, в ходе этих событий в независимых источниках говорят об армии РФ чаще, чем о ВСУ (с другой стороны, о ВСУ говорили в последние месяцы очень много).

Россия

В первую очередь украинские и зарубежные источники отдают должное оценке противника — она теперь куда более объективная и осторожная. На основных участках украинского наступления войска ждала эшелонированная оборона и глубокие инженерные заграждения — минные поля, рвы и бетонные конструкции. Потому что основные цели украинцев были вполне очевидны.

Российские беспилотники начали действовать активнее, благодаря им ВС РФ удалось отследить концентрации войск противника и направления его движений. А это, в свою очередь, намного повысило КПД артиллерии — тут армия России сработала стандартным образом и завалила ВСУ как огненным смерчем, так и точечными ударами. Артиллерию дополнили дроны-камикадзе типа Ланцет, которые поразили отдельную бронетехнику.

Отдельно эксперты отметили роль авиации, особенно армейской, или по-простому — вертолёты. Они наиболее приспособлен для ударов по бронетехнике за счёт противотанковых комплексов «Атака-В», «Штурм-ВУ» и «Вихрь-1» — последний отличился особо хорошо. Активность российской авиации довольно неожиданна, потому что из всех средств ПВО, у ВСУ выше крыши ПЗРК и пушечных системам.

Понятно в общем, ради чего российские войска берегли боеприпасы ранее. При этом авиация и артиллерия — хорошо, только вот точку в сдерживании наступления могут поставить танки и пехота. Но о действиях сухопутной компоненты мы пока рассуждать не можем.

ВСУ

Украина тоже не теряла времени зря, когда готовилась к самой ответственной и сложной операции с 24 февраля прошлого года. Ставку сделали на штурмовые группы и насыщенные бронетехникой бригады, личный состав которых тренировали специалисты на базах НАТО. Количество «штурмовых бригад» в распоряжении украинского командования пока не ясно — называют 9, 12 и даже 16 штук.

Штурмовые формирования насытили инженерной техникой разминирования/разграждения и форсирования — её мы часто видим на кадрах и фото битых украинских боевых единиц. Острый дефицит авиации и оперативно-тактических ракет компенсировали уже известные Хаймарсы и крылатые ракеты Storm Shadow.

По традиции, украинцы нанесли точечные удары по объектам оборонной инфраструктуры — склады, штабы рембазы. А затем рейдовые группы оснащённые танками, броневиками и MRAP (как правило Хамви и MaxxPro) попытались просочиться сквозь российскую оборону.

Проблемы контрнаступа

На вторую половину июня уже ясно, что ожидать чего-то глобального и сенсационного от украинского контрнаступления не стоит.

Неясным до сих пор остаётся и замысел украинского генштаба — о том, что глобально это попытка рассечь российскую южную группировку пополам и выйти к Азовскому морю в ширине Мелитополь-Бердянск, писали даже девочки-копирайтеры с новостных порталов.

В первую очередь экспертов смутила множественность украинских ударов, потому что это нецелесообразно при их скудных на сегодня резервах, а особенно из-за дефицита техники. С одной стороны, это можно считать прощупыванием обороны на предмет слабых участков, с которых потом можно начать более масштабный прорыв.

С другой — это такая попытка сковать российские резервы, навязав бои на максимальном количестве участков соприкосновения. Сами украинские официальные лица периодически жонглируют и тем и тем, в зависимости от ситуации.

По факту же мы видим, что украинской армии пока нигде не удалось преодолеть даже первую линию обороны, а ведь оборона у ВС РФ эшелонированная — есть вторая и третья, и т.д.

К 15 июня наступление окончательно сбавило обороты и стороны вернулись к артиллерийским дуэлям. В итоге все украинские продвижения остались на уровне где 500, где 300, где 100 метров, что никак не назовёшь успешным наступлением. После 15-го июня на южном театре боевых действий начались дожди, и это тоже никак не играет на руку наступающим.

Успех наступления во многом определяется самыми первыми сутками его ведения. В противном случае обороняющийся перехватывает инициативу в свои руки. Если не получилось разорвать фронт и уйти на оперативную глубину, то обороняющийся получает фору в перебрасывании резервов и действует уже с пониманием планов наступающего противника.

Таких примеров, кстати, было очень много в неудачных советских стратегических наступлениях в 1942 году.

В первую очередь вопросы возникают даже не к украинской стороне, а к их союзникам, в неготовности полноценно оснащать ВСУ. То есть Европа и США разродились танками и другой бронетехникой, но авиацию и оперативно-тактические ракетные системы так и не поставили. В формате полноценной конвенциональной войны — это как играть в футбол в одном бутсе.

Наступление, в котором нет, не то что преимущества, а даже паритета в воздухе, и даже на отдельных участках, едва ли закончится для украинской армии хорошо. Слабость авиации могли бы компенсировать оперативно-тактические ракеты, способные наносить удары на глубину 150-300 км сами, но нет и их.

В итоге ВСУ приходится полагаться на жиденькие удары крылатыми Storm Shadow — а их явно не много. А других крылатых ракет нет, да и имеющиеся — воздушного базирования — а авиация в дефиците (ну, сколько мигов или сушек могли переделать в их носители? Скорее всего, единицы).

Нарушить управляемость российскими войсками и подорвать их снабжения ВСУ не смогла — по крайней мере, масштабно. В итоге мы видим, что наступление началось в основном по воле политиков, а не военных — такое никогда ещё не заканчивалось хорошо ни для какой страны, и ни в какой войне.

Генштаб Украины провёл что-то в роде эксперимента, где проверил свои силы возможности наступать без превосходства в воздухе и без подрыва военной инфраструктуры (связь, снабжение, управление). Наверное, они не догадывались о возможных результатах таких действий.

Потери российской стороны, по понятным причинам, не раскрываются — разве что официально сообщили о 54 танках, ну а потери в других системах неизвестны. Украинские потери техники (на 12 июня) оценивают в 25-30%, из которых 19 БМП Брэдли, два колесных танка AMX-10, один леопард польского или финского происхождения и три Леопарда-2 А6 из самых современных танков, поставленных Украине.

Потери личного состава остаются крайне спекулятивными для обеих сторон, поэтому их цифры украинские и российские источники рисуют разными уже даже не кратно, а на порядки. Потому что, в отличии от техники, их сложно отслеживать независимым экспертам. Но и техники к сегодняшнему дню потеряно явно больше тех оценок, что давались независимыми экспертами ранее.

На сегодня резервы ВСУ оценивают ещё в 6 бригад, не задействованных в операциях, однако есть ли смысл пытаться повторить этими силами прежнюю тактику, в ближайшее время будет решать украинский генштаб.